“Сталинградский дневник”. Автор Горбунова А.

В шкатулке мой бабушки хранится дневник моего прадеда, который он вел, когда находился на фронте и сражался с немецкими захватчиками в годы Великой Отечественной войны. К сожалению, своего прадедушку я видела только на старой фотографии. Она весит в рамочке в бабушкиной комнате. С нее на меня смотрит серьезный голубоглазый парень. Я много раз перечитывала бабуле истлевшие от времени листочки дневника, представляя, как молодой, крепко сложенный  солдат карандашом записывал свои ощущения, схожие с чувствами тысячи других русских солдат и офицеров.

20 июля 1942 год.

Наша 64-ая армия движется по направлению к Сталинграду… На удивление тихо… Смеркается… Дивизия, запевая Катюшу, идет на хутор Камыши. Никогда бы не подумал, что песня может так поднимать боевой дух у солдат, но это так, многие бойцы с этой песней идут в атаку. Это песня символ дома, семьи, вас мои родные. Мы заняли оборону в большой излучине Дона, на границе Клетская и Евстратовский. Перед каждым стояла  лишь одна задача: не допустить противника к Дону и дальше на восток.

21 июля

Остановились перед указателем совхоз “Советский”. Завтра на 10 часов утра назначен контрудар. На подготовку осталось пять  часов. Всего пять, как мало! Но мы должны воевать, ради будущего наших детей, жен и матерей, будущего нашей Родины. Рядом расположился танковый корпус. Вокруг измученные переходами танкисты, неуверенные молодые офицеры, им едва исполнилось 18 лет, а завтра у них первый бой. До меня доносится разговор, присевших у танковой брони двух молодых лейтенантов. Они говорят о доме. Отрывки фраз “…никогда не знал, что такое дом”, “…любящей семьи у меня не было”, вызывают щемящие чувство. Скупые слезы заблестели на щеке одного лейтенанта. Но это лишь ежеминутная боль, самое главное – фронт, контрнаступление. Постоянно обсуждаем угрозу окружения правофланговых частей 62-й Армии.

24 июля.

Сегодня ранним утром двинулись по выжженной степи с запада на восток. Доели последние запасы продовольствия. Ужасно хотелось пить. Со всех сторон слышался гул: “Куда мы идем?”На этот вопрос никто толком не знал ответа, все просто шли остановить врага. Мы встали в оборону и ждали фашистов. Используя превосходящие силы авиации, немец прорвал правый наш фланг и к исходу дня вышел к Дону в районе Голубинского.

25 июля

  Мы на правом фланге немецкой армии. Отбиваем атаку за атакой. Противник словно озверел. Весь день идет дождь, небо покрыто тяжелыми тучами. Они нависли так низко, что кажется: вот-вот они  упадут на землю. Тучи лениво тянутся по небу, возникает желание прицепиться к ним и посмотреть на Сталинград сверху.

20 августа.

Прошли Кузьмичи. Дивизия, похожая на громадную пеструю гусеницу, ползет, извивается и опять движется вперед. Тучи рваными клочьями бегут куда-то. Изредка торопливо и как будто не- охотно проглядывает солнце. Вокруг все слилось. Не поймешь, где какая армия. Мимо проехала длинная колонна машин с противотанковыми пушками с надписью “За Сталинграда!”. Эта надпись крутиться у меня в голове. Сейчас у нас небольшая передышка, я присел на какую-то корягу на дороге. Впереди толпа солдат, они окружили колодец, в котором нет воды. Люди обезумели от жажды. Только мысли о вас, придают мне силы и помогают снести мне все тяготы.

25 августа. Поселок Латошинка.

Немецкая авиации заполонила небо. Они налетают, как стая саранчи, и днем становится темно не от туч, а от черных крыльев самолетов. кажется на земле не осталось не одного живого места. Каждый метр земли исковеркан воронками от мин и снарядов. Сколько их сбросил немец на нашу русскую землю, сможет ли когда-нибудь земля восстановится от этого ужаса? В минуту затишья хочется передохнуть, опуститься на самодельную лежанку в землянке и заснуть. Но затишья это мимолетные, нужно подниматься и снова вести бой.  В бинокль уже видны окрестности  Сталинграда. Вернее, руины ,которые остались от этого города. Домов нет, кое-где видны дымящиеся балки и черные зловещие трубы.  Кажется, что весь свой арсенал оружия немец скинул на этот город. Пытаясь растоптать и снести с лица земли, последнюю преграду на его пути к Волге.

29 августа. Сталинград…

Мы вошли в Сталинград. Город горит. Улицы совершенно пустые и безликие. От школы, где раньше училась куча детишек, остались одни стены с темными глазницами оконных проемов. Чем ближе мы подходили к центру города, тем более ужасающую картину наблюдали. Вокруг одни руины, неужели после всего этого в городе мог остаться хоть один живой человек? Сможем ли мы когда-нибудь восстановить былую красоту этого города? Все эти вопросы возникали у меня в голове и читались на лицах моих товарищей.

Но город жил. Десятки жителей повстречались нам, пока мы шли через центр города к устью реки Царица. На их измученных опаленных лицах светилась надежда и вера. Вера в нашу победу и надежда, что когда-нибудь их город вновь засверкает огнями витрин и наполнится веселым шумом детских голосов.

На этом записи моего прадедушки прервались. Он погиб на следующий день, ведя прицельный огонь по самолетам противника. Его дневник вместе с солдатским медальоном и документами, передал моей прабабушке уже после войны его сослуживец.